Таким образом, всё происходящее – это мучительный процесс вхождения Турции в зону российского влияния и выстраивания более близких российско-турецких отношений как партнёра (Турция) и старшего партнёра (Россия) по постсоветским лекалам.
Бесчисленные угрозы, зазвучавшие из уст турецкого руководства после гибели турецких военных, ожидаемо оказались пустым звуком. Ни объявления войны Сирии, ни введения военного положения в Турции не последовало; разрыва отношений с Россией также не произошло.
Оценка дальнейшего развития ситуации, места и роли России в новом материале, который является третьим в серии, посвящённой конфликту вокруг Идлибской зоны деэскалации. В предыдущих статьях мы оценивали военно-политические и экономические возможности Турции в свете идущего конфликта.
Несмотря на многочисленные радикальные заявления, вызванные очередным витком конфронтации в Идлибской зоне деэскалации, Россия всё так же остаётся близким партнёром Турции, российские корабли беспрепятственно плывут через Босфор в Тартус, а самолёты российской военно-транспортной авиации безмятежно парят в воздушном пространстве над Турцией, доставляя военные грузы в Хмеймим.
Зато в политическом отношении у наших турецких партнёров значительные успехи, перечёркивающие все неудачи февраля. Президент Турции смог дозвониться до Владимира Путина и даже получил приглашение посетить Москву: встреча президентов должна состояться 5-6 марта.
Однако нельзя сказать что нашим турецким партнёрам улыбнулась удача на поле боя.
«Потомки великих завоевателей», как обозначают турецких аскеров в турецких СМИ, умудрились расположить оперативный штаб на переднем крае в боевых порядках террористов — и успешно потерять его вместе со всем личным составом от прямого попадания ФАБ-500, внезапно упавшей с неустановленного летательного аппарата.
Данные о турецких потерях в этом эпизоде разнятся: официальная заявленная турками цифра убитых – 33 человека, неофициальная – более 100. Число раненых может быть в 2-3 раза больше, чем убитых. Кроме того, поскольку речь идёт о штабе, не могли не пострадать высокопоставленные офицеры.
С учётом многочисленных жертв предыдущих артиллерийских и авиационных ударов по турецким подразделениям можно оценочно предположить, что поддержка террористов на данный момент обошлась Турции в одну-две сотни убитых и несколько сотен раненых аскеров. Таким образом, совокупные потери вполне могут достигать уже полутысячи человек. Кроме того, турки и протурецкие террористы в Идлибе лишились нескольких десятков единиц бронетехники.
Что касается потерь в живой силе террористов, то необходимо учесть, что по ним уже месяц интенсивно наносятся авиаудары и «работает» почти вся наличная артиллерия САА. Происходящие последние несколько дней под чутким турецким руководством лобовые атаки террористов, которых фактически загоняют в огневой мешок, под шквальный огонь сирийской армии в районе Серакиба, также ведут к колоссальным потерям живой силы. Счёт общих потерь террористов за февраль вполне может идти на тысячи, и они, террористы, с таким успешным руководством могут скоро закончиться.
Единственным турецким успехом стала операция, ограниченная по масштабу, но зато с по-восточному романтичным названием «Щит весны». Локальные удары по сирийским подразделениям наносились 28-29 февраля с использованием небольшого количества БПЛА и широко освещались в турецких СМИ, координировать работу нескольких летательных аппаратов приехал сам министр обороны Турецкой Республики генерал Хулуси Акар. Возможно, именно поэтому данные действия стали относительно успешными. Оценочно от турецких ударов САА могли потерять до 50 единиц техники и несколько сотен человек ранеными и убитыми.
Успех турок был кратковременным. 1 марта частично заработала сирийская ПВО (ЗРК типа С-300ПМУ-2 пока не применялись) – и «посыпались» турецкие БПЛА: за один день было сбито 6 летательных аппаратов 4 Bayraktar TB2 и 2 новейших ударных TAI Anka-S, в турецких ВВС осталось всего 6 подобных аппаратов.
Кроме беспилотников, в эти дни турками применялись истребители F-16, сбившие два сирийских Су-24. За этим последовало интересное заявление руководителя российского центра примирения воющих сторон: «Российские войска не могут гарантировать безопасность полетов турецкой авиации над Сирией». Данное заявление является сигналом туркам о возможном усилении сирийской ПВО в районе Идлибской зоны деэскалации, а также о том, что турецкие пилотируемые летательные аппараты теперь стали законной целью, поскольку ранее по ним сирийские ЗРК не применялись.
Таким образом, несмотря на громкие слова, никаких решающих шагов со стороны турецкого руководства не последовало. Враждующие стороны – Турция и Сирия – по сути стоят на месте и обмениваются более или менее равноценными ударами, Эрдоган каждый день нахождения в Идлибе разменивает турецких солдат на сирийских.
В этом отношении время играет на руку Асаду: за долгие годы войны сирийцы привыкли к потерям, теперь же война носит национально-освободительный характер и сирийским военнослужащим тем более есть за что погибать. У турок обратная ситуация: любые крупные единоразовые потери приводят к истерике в турецком обществе и руководстве, с чем и связаны последние неадекватные заявления. У Турции нет реальных политических целей в Сирии, турецкий народ морально не готов бесконечно платить кровью своих аскеров за миражи османского величия.
Важно отметить, что Турция до сих пор не считает Российскую Федерацию стороной конфликта, обе страны остаются партнёрами де-факто. Россия скорее выступает как посредник между странами и единственная сила, способная разрешить сложившуюся ситуацию. Именно поэтому Эрдоган и едет в Москву.
Фактически речь идёт о прямом конфликте между двумя странами — партнёрами России, одной из которых РФ помогает в военном отношении. Роль посредника для России не нова. По подобному сценарию развивались практически все конфликты на постсоветском пространстве, Россия всё ещё осуществляет посреднические функции в Приднестровье, Карабахе и Донбассе.
Новым в этой ситуации является то, что решать свои военно-политические проблемы в Москву едет не глава постсоветского государства, а президент ближневосточной страны — участника НАТО со второй по размеру армией в Альянсе и 83-миллионным населением.
На постсоветском пространстве роль старшего товарища досталась России естественным путём как самому мощному государственному образованию из бывших союзных республик. Теперь Россия с опорой на Сирию занимает схожую позицию и в ближневосточном регионе.
Таким образом, всё происходящее – это мучительный процесс вхождения Турции в зону российского влияния и выстраивания более близких российско-турецких отношений как партнёра (Турция) и старшего партнёра (Россия) по постсоветским лекалам.
